МИФ, ЗАКЛИНАНИЕ ИЛИ МОЛИТВА?

Мир стоит на пороге глубокой социально-экономичес­кой трансформации — перехода от индустриальной экономики к экономике знаний. Масштабы изменений можно осознать, проанализировав переход от аграрно­го уклада к индустриальному производству. Этот пере­ход не был гладким и безболезненным. Он сопровож­дался борьбой за лидерство, конфликтами и мировыми войнами. Помня об этом, как оценить задачу, которая стоит сегодня перед Россией, — модернизацию эконо­мики. Можно ли было модернизировать аграрную эко­номику так, чтобы создать индустриальную? Можно ли было модернизировать экономику СССР так, чтобы сформировать рыночные отношения? Модернизация как идея акцентирует внимание на прошлом и может привести к борьбе вместо созидания. Модернизация как идея подталкивает к подражанию сегодняшним стра­нам-лидерам, к логике догоняющего развития. Нужно ли догонять, если передовые страны сами в тупике?

России необходимы радикальные социально-эконо­мические инновации, которые сформируют вектор раз­вития на ближайшую сотню лет не только для нее, но и для всего мира. Такие инновации связаны, говоря сло­вами экономиста Йозефа Шумпетера, с созидательным разрушением. Это конструктивная борьба противопо­ложных сил: тех, что несут созидательное начало, и тех, которые отстаивают сохранение прежней системы. Вы­бор пути — в руках элиты. Успех страны зависит от спо­собности ее элиты сформулировать привлекательные идеи развития и взять на себя лидерские функции.

Каково же состояние элит, влияющих на деловую, академическую и гуманитарную культуру современ­ной России? Академическая элита сформировалась еще в Советском Союзе, мыслит соответствующим образом и прочно удерживает позиции в своей сфере. Способна ли она радикально измениться? Может ли она пустить созидательные ростки, которые без всякого злого умыс­ла, но неизбежно разрушают старые основы? Чтобы от­ветить на этот вопрос, достаточно ознакомиться с мате­риалами комиссии РАН по борьбе с лженаукой. Из них ясно следует, что академический бомонд будет безжа­лостно уничтожать всякое инакомыслие. Чуть лучше об­стоит дело в сфере образования. Там есть пространство для творческой свободы, но все еще правит бал элита советского типа, которая произносит заклинания о луч­шем в мире советском образовании и готова объеди­нить усилия в борьбе против перемен. Дискуссия вокруг Болонского процесса и ЕГЭ показала: образовательная элита слишком крепко цепляется за отжившие поряд­ки. Созидательные же силы формируются медленно, и настоящие задачи образования в условиях экономи­ки знаний не сформулированы. В сфере гуманитарной культуры царят интеллектуальная пошлость и пустота. Здесь все больше и больше задают тон те, кого Ортега-и-Гассет называет «самодовольными недорослями». Элиты в сфере бизнеса сложились в бурлящие 1990-е, и сегодня деловую среду все еще формируют те, кто ориентирован на личное присвоение ресурсной рен­ты. Спрятаться от собственного народа и властей под по­кровом, например, британской юрисдикции — для них более важная задача, чем забота о будущем России. Та­кая элита не может повести страну по пути развития — она даже перед собой не может поставить достойные цели. Именно в этом проблема российской экономики и общества. Налицо разрыв между масштабностью за­дач и мышлением элит. Те, кто это понимает, считают успешную модернизацию мифом, причем мифом вред­ным. Те, кто не понимает, делятся на два лагеря: одни произносят заклинания и надеются, что они сработа­ют, другие уповают на Бога.

Когда мир стоит на пороге радикальных перемен, нужна не модернизация, нужны сверхзадачи, которые могли бы консолидировать интеллектуально дерзких и смелых. Нужны новые смыслы, которые объединят со­зидательные силы. Нужен поиск привлекательного об­раза будущего, который станет питательной средой для выращивания новой элиты. Сейчас запустить процесс смелого поиска решений важнее, чем найти их. Перед Россией стоят сложнейшие задачи, но у нее огромные возможности, а значит, есть шанс для интеллектуально­го прорыва. Именно это и вселяет оптимизм.