Познать себя и победить

Привычная жизнь закончилась, когда меня парализовало. Но все-таки я не сдался. Я вернулся на работу и по-прежнему в полную силу тружусь на посту руководителя.

Нередко люди, пережившие тяжелые испытания, говорят что-то вроде: «Я рад, что все сложилось именно так». Как ни странно, но именно когда приходит беда — умирает люби­мый человек, врачи ставят страшный диагноз или резко идет под откос карьера, — многие становятся сильнее, увереннее в себе. Откуда-то появляются спокойствие и даже оптимизм, которых раньше не было. Кто-то видит в этом не более чем стремление де­лать хорошую мину при плохой игре. Я и сам недавно так думал. 26 мая 2001 года я стал инвалидом: из-за серьезной травмы по­звоночника у меня навсегда осталась парализованной нижняя по­ловина туловища. Мне сделали две сложные операции, потом два месяца я провел в бостонской реабилитационной лечебнице и еще бесконечных четыре года проходил один за другим курсы физиотерапии.

Все случилось неожиданно. Я был совершенно здоров, работал консультантом по менеджменту, преуспевал, и вдруг моя привыч­ная жизнь резко оборвалась, а будущее скрылось в тумане. Пона­чалу я чувствовал только страх и боль. Потом меня охватило отча­яние, ведь я никогда больше не смогу ходить. И конечно, я хорошо понимал, что болезнь не только перечеркнула мою прежнюю жизнь, но отразится на моей жене и двоих детях.

Паралич — это самое ужасное, что выпало на мою долю. Наступили чер­ные дни, вся жизнь превратилась в сплошную борьбу за выживание. Но нет худа без добра. Волей-неволей я стал подводить итоги — чего достиг, что упустил, приводить в порядок свои мысли. Тогда я ясно увидел, что было лишь суетой, что — действительно важ­ным. И еще в больнице я понял, что прошлого не вернуть, что слезами горю не поможешь — нужно начинать новую жизнь, полагаясь на собствен­ный опыт, поддержку семьи и друзей. Сегодня я не только по-прежнему ра­ботаю консультантом, но и занимаюсь тем, о чем раньше никогда не думал, например, пропагандирую исследова­ния в области стволовых клеток.

«Все, что не убивает меня, делает ме­ня сильнее». Сегодня эти слова Ницше повторяют все кому не лень. Но трудно представить себе, как такое может быть, чтобы, испытав несчастье, чело­век вдруг почувствовал новый вкус к жизни. Тем не менее говорю абсолют­но честно: хотя я прикован к инвалид­ной коляске, я вполне доволен своей жизнью. Как это так? Ну во-первых, мне повезло: травма не была смертельной. А во-вторых, я уверен, что в каждом че­ловеке таятся скрытые силы и они по­могают ему выздоравливать, восста­навливаться, преодолевать себя.

Жизнестойкость — важное качество современного руководителя, хотя ее часто путают с твердостью и жесткос­тью. Конечно, они связаны между со­бой, ведь, чтобы принимать непростые решения, иногда приходится действо­вать жестко, отбросив в сторону чувст­ва. Но всегда и во всем хороша мера. Если человек прячется от эмоций за не­пробиваемой броней, он теряет связь с окружающими. Жизнестойкость, на­против, дает ему силу не столько защи­щаться от ударов, сколько Гасить и от­ражать их. Руководители стараются предвидеть развитие событий и зара­нее подготовиться к любым поворотам. Но судьба часто преподносит нам сюр­призы, и никому не дано предусмот­реть все. Зато можно научиться жить так, чтобы достойно встречать трудно­сти и решать проблемы по мере их по­ступления, искать новые пути и дви­гаться вперед.

Получив травму, я хорошо понял, что это за штука — жизнестойкость. Гово­рил я об этом с разными руководителя­ми, с людьми, на себе испытавшими тя­желые удары судьбы. Надеюсь, мой рассказ убедит читателей в том, что после кризиса можно начать новую жизнь. А тем, кому приходится посто­янно преодолевать повседневные труд­ности, — подскажет, как достойно встречать невзгоды.

ТОЛЬКО ВПЕРЕД

Со свалившимся несчастьем смириться не так-то просто, говорят — только вре­мя лечит. Я никого не призываю «полю­бить» свое новое положение или искать оправдание собственному унынию. Просто надо осознать: жизнь на этом не заканчивается. Я довольно скоро сказал себе, что смогу жить с парализо­ванными ногами: ничего не попишешь, прошлого не вернуть. И тогда стал ду­мать о том, что я в силах изменить. Как и дальше жить полноценной жизнью? Все люди, прошедшие через тяжелый кризис, прекрасно помнят тот миг, ког­да поняли, что нужно принять свою бе­ду и продолжать жить. Они помнят, где находились, как были одеты, кто был рядом, какая была погода — каждую ме­лочь. У меня такой поворотный момент наступил, когда я уже провел несколько невыносимо тоскливых недель в кли­нике. Я лежал на больничной койке и смотрел в окно. И вдруг сказал себе: «Еще не все потеряно». Неполноцен­ным я стал только физически, но мозг-то мой работает ничуть не хуже. До травмы я занимал руководящие по­сты, возможно, для кого-то я стану жи­вым примером — люди будут на моем примере учиться преодолевать трудно­сти. Я даже подумал, что когда-нибудь обязательно опишу свою историю в Harvard Business Review. Мечта моя сбылась, но суть не в этом; главное, что наконец-то будущее не только переста­ло пугать меня, но, наоборот, показа­лось мне вполне заманчивым.

Я легко расстался с прошлым в пер­вую очередь благодаря друзьям и близ­ким. Это они помогли мне понять, что я прожил жизнь недаром и многого до­бился. За первые два месяца, проведен­ных в больнице, я получил несколько сотен писем, причем больше полови­ны — от тех, с кем познакомился за двадцать лет работы консультантом в CSC Index. Мне не просто выражали сочувствие и говорили слова поддерж­ки — друзья писали о наших встречах, о том, как когда-то я помог им. Удиви­тельно, они помнили то, о чем я уже со­вершенно забыл: один знакомый, на­пример, вспоминал, как хорошо мы с ним беседовали по душам лет десять назад, другой — как однажды во время командировки нам пришлось задер­жаться в Миннесоте и как я поддержал его — он тогда разводился с женой. Тре­тий говорил, что никогда не забудет, как я примчался к нему в Чикаго, узнав, что его уволили из компании, в кото­рой он проработал двадцать лет.

Читая эти письма, я испытывал странное чувство: словно попал на соб­ственные похороны и слушаю панеги­рики в свой адрес. Конечно, я был очень растроган, но, главное, я понял, что уже немало помог другим, что мне не нужно ничего никому доказывать, и испытал большое облегчение. К счас­тью, мне удалось сохранить отношения с этими людьми в своей новой жизни.

Я бы никогда не обрел надежду, если бы не поддержка окружающих. Чтобы выжить, нужен хотя бы один человек, который верит в тебя, который ни на секунду не сомневается в том, что ты справишься, даже если ты сам теряешь веру. Мне повезло: у меня прекрасные дети и любящая жена — об их героиз­ме я не буду здесь говорить, это отдель­ная тема. Но прочные семейные узы есть не у всех, и в кризисных ситуа­циях таким людям достается больше всего. Письма, которые я получил, доказывают, что дружеские отношения могут сложиться где угодно, даже на работе. Если ты искренне заботишься о людях, они этого не забудут.

ДУМАЙТЕ О БУДУЩЕМ

Когда приходит беда, привычное тече­ние жизни резко обрывается. Вас начи­нает неотступно преследовать мысль: что же в конце концов произошло? Помню, поначалу я все время прокру­чивал в голове одно и то же: за что? почему именно со мной?

Еще меня мучили мысли о будущем. Будет ли нам по карману по-прежнему жить в нашем доме? Хватит ли денег, чтобы отправить детей в колледж? Смо­гу ли я хоть что-нибудь делать по дому? Работать? Сколько буду зарабатывать? Порой эмоции брали верх над здравым смыслом, и мне рисовались жуткие кар­тины: я так и видел, как окажусь на ули­це и буду просить милостыню.

В конце концов я решил, что хватит ковырять свою рану и все время рисо­вать будущее в черных тонах. А заодно я понял, что ответа на вопрос «Почему я?» нет — такое может случиться с каж­дым. И вместо того чтобы лить слезы по прошлому и пугать себя будущим, нужно вернуться в настоящее и всю свою энергию направить на более важ­ную задачу: поскорее прийти в себя. Тут пригодился мой профессиональный опыт, он помог мне разглядеть новые перспективы, ведь я часто консультиро­вал руководителей организаций, брав­шихся за кардинальную реструктуриза­цию. В таких случаях многие опытные и способные сотрудники теряли ра­боту. Я видел, чего им это стоило и как они восставали из пепла.

В больнице я воочию убедился, что, как бы ни были плохи твои дела, всегда есть люди, которым гораздо хуже. В на­шем отделении было еще 14 пациентов. Четверым не исполнилось и двадцати. У одной 17-летней девочки после не­удачного прыжка в воду парализовало руки и ноги. Я говорил себе: мне 52 го­да, мне повезло с работой, с семьей — двадцать лет я прожил с женой душа в душу у нас двое замечательных детей. И я еще жалею себя?!

СОЗДАЙТЕ СЕБЯ ЗАНОВО

Невзгоды часто приводят к личност­ному кризису. Если вас уволили, вы начинаете сомневаться в своем про­фессионализме. Если умирает люби­мый человек, вы теряете всякую опору в жизни. Тяжелая физическая травма, как у меня, лишает вас элементарной

независимости. Решив строить новую жизнь, я прежде всего поставил себе задачу остаться самим собой.

Мои мучения начались в первый же день пребывания в больнице. Я привык быть самостоятельным и никак не мог смириться с тем, что теперь мне не обойтись без посторонней помощи. И конечно, меня пугала мысль о том, что я стану бременем для своей семьи. Порой я представлял себя чем-то вроде домашнего животного: «Кто сегодня выгуливает собаку? Я вчера ходил, те­перь твоя очередь». Конечно, все это полная чушь, но так проявлялось мое психологическое состояние.

Мое внутреннее смятение усугубляли врачи: они вполголоса обсуждали меня, словно я не живой человек, а этакая за­дачка из учебника. Сказать по правде, поскольку по работе мне доводилось часто анализировать и обсуждать дру­гих людей, в конце концов я понял, что они и в самом деле воспринимали мою травму как интересный клинический случай. И тогда я стал самоутверж­даться: вмешивался в разговоры врачей, высказывал свою точку зрения и даже предлагал, как усовершенствовать ра­боту больницы. Мне хотелось показать всем, что я не просто безвольное те­ло—у меня есть свое мнение и с ним нужно считаться.

Несмотря на оптимизм и решитель­ный настрой, первые выходы в свет да­вались мне нелегко. Многим трудно об­щаться с инвалидами. Моя коляска привлекала всеобщее внимание. Хотя при этом меня легко не заметить: во-первых, мои глаза ниже уровня глаз стоящего собеседника, а во-вторых, ин­валидов часто считают ущербными людьми, причем не только физически. Чтобы меня воспринимали всерьез, я веду себя иначе, чем раньше, — стара­юсь быть общительнее и самоуверен­нее. Я всегда первым начинаю беседу, так я показываю, что кое-чего еще стою. Моя энергичность застает неко­торых врасплох: собеседники просто не ждут от меня такого напора.

Поначалу мне было нелегко переде­лывать себя. Приходилось привыкать к мысли, что прежняя жизнь не вер­нется, и в то же время я еще плохо представлял себе, кем стану в жизни но­вой. Впрочем, в таком подвешенном сос­тоянии есть свои плюсы — я наконец-то почувствовал себя свободным. Меня больше не сдерживали никакие ограни­чения, даже те, которые я не осмеливал­ся преступить в своей прошлой жизни. В новой жизни я стал целеустрем­ленным и бесстрашным — порой мне кажется, что я абсолютно неуязвим. Когда я вижу возможность взяться за какое-то дело, то ни у кого не спраши­ваю разрешения, а просто начинаю действовать. Я говорю себе: «Я уже про­шел через настоящий кошмар, и со мной все в порядке. Хуже уже ничего не может произойти».

СТРЕМИТЕСЬ К НОВЫМ ВЫСОТАМ

Я всегда ставил перед собой большие задачи. Я одним из первых в своей се­мье поступил в колледж, и это открыло передо мной прежде немыслимые пер­спективы. А в нашей консалтинговой фирме CSC Index мы учили клиентов, что всегда нужно ставить высоко план­ку. Поэтому, еще находясь в больнице, я решил, что дам волю своему честолю­бию и буду стремиться к самым высо­ким вершинам: раз уж я выжил, то нуж­но прокладывать новые пути.

Когда меня выписали, я постарался как можно быстрее вернуться к рабо­те. Со своим тридцатилетним опытом я вполне мог принести пользу людям. Однако теперь приходилось действо­вать в новых условиях: волей-неволей надо было считаться с моим физичес­ким состоянием. За полтора года до этого я ушел из своей компании и вме­сте с партнером основал новую фир­му. Здесь я отвечал в основном за мар­кетинг, а эта работа требует высокой мобильности. После травмы я не мог заниматься ею в полной мере, поэто­му мы с партнером решили временно приостановить мое активное участие в делах компании. Что же было делать?

И снова помогли старые знакомые. Мой первый серьезный выход в свет состоялся в сентябре, когда я приехал на собрание ветеранов CSC Index. Ор­ганизатор встречи предложил мне вы­ступить, и я с радостью согласился. В наступившей тишине я попросил присутствующих сесть (многие сели прямо на пол). Я сказал, как много зна­чила для меня их поддержка. Посколь­ку все сидели, мне не нужно было зади­рать голову, чтобы видеть лица. Меня это очень тронуло.

Спустя девять месяцев после травмы я дважды обсуждал свою дальнейшую профессиональную судьбу с людьми, которым полностью доверял. В этих со­вещаниях участвовало восемь-девять человек, один из них исполнял роль ве­дущего. Мы говорили о том, что благо­даря моему физическому состоянию я смогу налаживать связи с новыми людьми. Зная, какое тяжелое испытание я выдержал, они будут больше доверять мне, и моя стратегия достижения успе­ха будет казаться им более убедитель­ной. Я не хотел заниматься только кри­зисным консалтингом, а рассчитывал, что мой опыт поможет другим доби­ваться поставленных целей вопреки трудностям. Меня также интересовали традиционные сферы бизнеса. Я пред­ложил несколько вариантов собствен­ного трудоустройства. Например, я мог бы консультировать врачей и помогать им быстрее ставить пациентов на но­ги — возвращать к нормальной жизни или организовывать тренинги для ру­ководителей, на которых их учили бы формулировать более смелые задачи себе и своим подчиненным. Рассматри­вая каждый вариант, мы старались по­нять, насколько он осуществим, будет ли мне интересна та или иная работа, каков будет результат.

Примерно через полгода мне позво­нил бывший коллега и попросил меня помочь ему консультировать группу ру­ководителей, которые создавали собст­венную фирму. Работа мне нравилась, но самое главное, у меня появилась воз­можность вернуться в мир бизнеса. По­началу я с трудом выдерживал полный рабочий день, меня выматывала одна только дорога: доехать через пробки в центр Бостона, найти место для пар­ковки, затем добраться на коляске до офиса — это испытание не из легких. Однако сам факт того, что я вернулся к работе, окрылял меня. «Мне еще мно­гое по силам», — повторял я себе.

С тех пор я понял, что могу приме­нить свой опыт в самых разных облас­тях. Заинтересовавшись деятельностью фонда Кристофера Рива, научно-иссле­довательского центра, который ищет новые способы лечения травм спины, я связался с его руководством и при­нял участие в нескольких проектах. Например, недавно я был ведущим на всемирном съезде ученых, изучающих поражения спинного мозга. Кроме то­го, в законодательном собрании Масса­чусетса я выступил в защиту исследова­ний стволовых клеток (на следующий день моя фотография красовалась на первых полосах газет, чему я был нема­ло удивлен). Занимаюсь я и обществен­ной деятельностью. Вхожу в правление нескольких некоммерческих организа­ций, преподаю в своей альма-матер — Массачусетском университете. Кстати, когда мы обсуждали мою будущую ка­рьеру, все признали связи с универси­тетским сообществом одним из самых главных моих достояний. Незадолго до травмы я начал устраивать регуляр­ные встречи для выпускников нашего университета. За все время я пропустил это мероприятие всего лишь раз — когда лежал в больнице. Сегодня на встречах собирается до двух тысяч че­ловек, а поначалу приезжало не боль­ше 250. Травма дала мне многое и как консультанту: теперь я лучше пони­маю, что чувствуют люди, на которых свалилось несчастье, неважно, идет ли речь о личной жизни или о карьере. Я осознал свою уникальность, увидел преимущества даже в параличе и на­учился пользоваться ими, благодаря чему нашел новый стиль руководства.

• • •

Многие, как когда-то и я, недооцени­вают способность человека противо­стоять беде. Если бы до травмы меня спросили, смог бы я жить парализован­ным, я, наверное, сказал бы: «Ну уж нет, лучше сразу пристрелите меня». Одна­ко я быстро изменил свою точку зре­ния. Мне, конечно, не нравится быть прикованным к инвалидному креслу: каждый день из-за недуга приходится сражаться с множеством трудностей. Но вместо того чтобы жалеть себя, я ре­шил, отталкиваясь от прошлых дости­жений, строить новую жизнь, вполне осмысленную, полную самых разных возможностей, многие из которых я увидел только после травмы. Я каждый день занимаюсь этим строительством, воссоздаю себя по частям. Моя новая жизнь наполнена интересными собы­тиями. И пусть я прикован к инвалид­ной коляске, в душе я чувствую, что стою на ногах, причем прочнее, чем когда бы то ни было.

МУДРОСТЬ ОТ НЕВЗГОД Тяжелые испытания вынуждают нас заново осмыслить свою жизнь и пересмотреть свои убеждения. После травмы я разговаривал со многими, кто по себе знает, о чем я говорю, и заметил, что мысли этих людей во многом сходятся. Иногда это прописные истины, известные каждому с детства. Но до конца значение этих истин мы осознаем только в переломный момент. Вот несколько сделанных мной обобщений. Нельзя предвидеть будущее — и это хорошо. Если бы мы знали, какие радости и какие горести ждут нас впереди, мы только бы и думали, как предотвратить неприятности. Лучше жить сегодняшним днем. Нужно контролировать свою реакцию на события, а не сами события. Преуспевающим людям кажется, что у них все под контролем, однако беда всегда приходит нежданно. Единственное, что можно сделать, — понять, что мы в состоянии изменить: нашу реакцию на события. Несчастье изменяет картину мира и выявляет истинные ценности. Трагедия вызывает страх, но в то же время со всей очевидностью показывает, что сейчас имеет для вас на­ибольшее значение. Беда словно освещает все ярким светом, и человек осознает, что для него важно, кто его друзья, на что он способен, о чем мечтает, к чему стремится. Потери повышают ценность того, что у вас осталось. Вы вынуждены задуматься над тем, что у вас осталось, забываете о мелких и незначительных вещах и начинаете ценить то, что у вас есть. Лучше стремиться к новым целям, чем сокрушаться о старых мечтах. Несчастье изме­няет отношения между людьми и даже может разрушить их. Одни ваши мечты становятся недостижимыми, другие — трудноосуществимыми. Что-то вы утратите навсегда, и это глу­по отрицать. Однако несчастье дает возможность провести «генеральную уборку» — выбросить старые мечтания на свалку и освободить место для новых. Лучше наслаждаться жизнью, чем искать виноватых. Гнев — вполне естественная ре­акция на трагические события, однако если вы поставите себе цель найти виновного, то потратите массу душевных сил и, скорее всего, ничего не добьетесь. Лучше смириться и направить свою энергию на новые свершения.